На вопросы заместителя редактора отдела информации издающегося в России «Политического журнала» Андрея Лотова отвечает Алексей Безгодов, член Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви. В «Политическом журнале» интервью вышло в сокращенном виде, а человек (Андрей Лотов) задавший А.Безгодову свои вопросы советовал ему в полном виде интервью не публиковать. Причины сего совета остались без объяснения.

В своих ответах Алексей Безгодов говорит о многих актуальных для староверов-поморцев проблемах, не зависимо от страны проживания, а так же знакомит читателя со спецификой жизни в древлеправославных христиан в Российской Федерации. Редакция газеты «Меч Духовный» публикует интервью А.Безгодова «Политическому журналу» полностью, без сокращений, при этом информируя читателя, что это внутренний взгляд рядового прихожанина, который не является выражением официальной позиции руководства Древлеправославной Поморской Церкви.

Названия некоторых церквей в статье обозначены абревиатурой. Для лучшего понимания материала предлагаем расшифровку имеющихся сокращений: ДПЦ – Древлеправославная Поморская Церковь; РС ДПЦ – Россйский Совет Древлеправославной Поморской Церкви; РПЦ – патриаршая церковь, по старообрядческой терминологии – никонианская; РПЦ МП – никонианская церковь Московского патриархата; РПсЦ – старообрядцы-поповцы белокриницкого согласия.

– В мае 2006 впервые с 1912 г. в Санкт-Петербурге прошел III Всероссийский Собор Древлеправославной Поморской Церкви. Пожалуйста, охарактеризуйте нынешнее положение, в котором находится ДПЦ и ее прихожане. Какие тенденции в сложившейся ситуации кажутся Вам наиболее важными в свете того, что обсуждалось на Соборе. Каковы стратегические планы ДПЦ?

– После 1912 года в Церкви Соборы продолжали собираться, но Советские Власти не давали разрешения на проведение Всероссийских Соборов, хотя уже в послевоенные годы было разрешено проведение отчетно-выборных съездов при Высшем Старообрядческом Совете в Вильнюсе, которые фактически превращались во Всесоюзные Соборы. Впервые свободно собрался Собор ДПЦ в 1988 году в Вильнюсе, посвященный 1000-летию крещения Руси. В России же по многим причинам собрать Всероссийский Собор удалось только в 2006 году.

В настоящее время ДПЦ в России включает в себя около 250 общин и групп от пары десятков до нескольких тысяч прихожан. Общин прошедших государственную регистрацию всего около 50, что прежде всего говорит об отсутствии такой необходимости для многих общин. Многие общины фактически вынуждены выживать в этом мире самостоятельно, так как у РС ДПЦ просто нет достаточных средств для оказания помощи. При строительстве Храмов общины фактически самостоятельно занимаются организацией строительства и поиском финансирования. РС ДПЦ со своей стороны оказывает административную поддержку, помогает в оформлении документов, в приобретении богослужебной литературы и церковной утвари. Существенной проблемой остается вопрос профессионального служения в Церкви, большинство общин не в состоянии содержать не только причет, но и собственного наставника, и в результате наставниками служат, как правило, люди вышедшие на пенсию или совмещающие светскую работу и служение в Церкви. Что никак не способствует привлечению к служению молодого поколения.

Недостача церковнослужителей становится одним из основных вопросов который необходимо решать в ближайшем будущем. Стратегической задачей, которая сейчас стоит перед ДПЦ – является организация полноценного Духовного училища. Несколько последних лет уже действуют заочные духовные курсы, с проведением двухнедельных сессий, и уже подготовлено некоторое количество наставников и служителей не только для России, но и для Беларуси и Украины. Но этого недостаточно в масштабах России.

– Бытует мнение, что ныне наибольшую проблему для поморского согласия представляет организация центрального управления, и что недолгая и канонически необязательная традиция централизации у поморцев возрождается с трудом. К тому же, процесс создания центральных органов поморского согласия в Москве осложняется тем, что поморцы не имеют привычки финансово поддерживать центральные органы, и даже процветающие провинциальные общины не торопятся отчислять деньги в Москву. Как реально обстоят дела в этом отношении?

– Отчасти сказанное вами верно. Но как известно из нашей истории в Поморском староверии всегда были духовные и культурные центры, которые выполняли консолидирующую роль, объединяя общества по всей России и даже за ее пределами. Как правило уровень влияний таких центров на региональные общины напрямую зависел от духовного авторитета этих центров.

В отличие от современной РПЦ в Древлеправославии важным институтом управления Церкви является Собор, который является высшим органом власти в Церкви, так же было и до раскола. Современная ДПЦ продолжает эту традицию и управляется Соборно.

Появление же в наше время административных органов центрального управления, не является чем-то новым в староверии, скорее это восстановление, которое стало возможным благодаря смене политического курса правительства СССР по отношению к религии в конце 1980)х годов.

В Церкви нужен административный центр который смог бы координировать деятельность общин, заниматься изданием церковной литературы, богослужебных книг, литьем и писанием икон и другими сферами деятельности. С 18 до середины 19 века таким центром был Выговский монастырь (в Карелии), позже, до начала 20 века роль духовных центров играли крупнейшие общины Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова, Вильно и Риги. Именно эти общины стали инициаторами I-го Всероссийского Собора проходившего в Москве в 1909 году. На соборе был избран Совет Соборов и Съездов, который осуществлял духовно-административное управление, со временем он был переименован в Высший Духовный Совет, однако его деятельность была прекращена в 1930 году. В советские годы действовал лишь Высший Старообрядческий Совет в Литовской ССР, который тем не менее фактически имел общесоюзное значение. В 1989 году на совещании общин в Москве был избран Российский Совет ДПЦ, ставший приемником Высшего Духовного Совета. В настоящее время в большинстве государств где имеются общины ДПЦ существуют свои центральные органы управления.

Вопрос с финансированием работы РС ДПЦ довольно сложен и решается в основном за счет доходов от внутри церковной деятельности, такой как издание книг, производство свещей, рассылка заказов по общинам и т.д., а так же за счет добровольных пожертвований как от общин, так и от попечителей.

– Расскажите, пожалуйста, о перспективах взаимоотношений ДПЦ с другими ветвями русской старообрядческой церкви. Эксперты утверждают, что старообрядцы находятся в преддверии сложных процессов, которые могут привести к объединению нескольких крупных старообрядческих согласий в одно. Предсказывают, например, возможность скорого вхождения ДПЦ в РПсЦ. Разделяете ли вы такое мнение?

– Впервые об этом слышу, это плод какого то больного воображения или просто незнания, для нас РПсЦ так же канонически далека, как РПЦ или скажем католики и соответственно никакого объединения или вхождения в их структуру просто невозможно. ДПЦ является Православной Церковью которая в силу исторических причин не имеет священной иерархии, мы не признаем благодатности иерархии у других конфессий, в том числе РПсЦ или РПЦ, а соответственно никаких духовных связей с ними быть не может.

Мы не признаем существования каких либо ветвей в Церкви, так как теория ветвей это прежде всего протестантское учение. Христова Церковь является Единой Святой и Соборной и никаких ветвей, даже и равночестных не может в себе содержать. Другое дело традиция, которая в зависимости от времени и регионов может меняться, так к примеру в ДПЦ существуют две совершенно разные богослужебные традиции, наонного и наречного пения. Наречное (истинноречное) пение вполне схоже с современными фонетическими правилами и ближе по звучанию к современному языку, в то время как наонное (хомовое) пение является наследником древнерусской языковой традиции, в частности такие буквы как «ерь-«Ь» и «еръ-«Ъ» в большинстве случаев пропеваются как «Е» и «О». Причем исторически так сложилось, что наонная традиция пения в основном распространена среди общин Прибалтики,Польши, Беларуси, Запада Украины и Северо-Запада России, в других регионах России пение наречное.

Что касается взаимоотношений с другими старообрядческими церквями, то они ограничиваются некоторым и то скорее эпизодическим сотрудничеством в хозяйственной деятельности, к примеру в таком деле как издание книг.

Серьезных планов объединения нескольких старообрядческих согласий в одно – нет и в принципе быть не может. Могут быть конечно же идеи и планы некоторых деятелей, но скорее всего они связаны с идеей религиозной экспансии, а не объединения. История христианства вообще не знает практики объединения, так как Истинная Церковь Христова Едина, то другой такой церкви быть не может, т.е. не может существовать сразу двух истинных церквей, а значит, и объединения не возможно, возможно только присоединение одной деноминации к другой.

Я глубоко убежден и моя уверенность подтверждается историей старообрядчества, что никакого объединения согласий (некоего внутри старообрядческого экуменизма) не будет. (Если две юрисдикции решили объединиться, то в результате получится как минимум три.) Хотя вполне возможны переходы групп прихожан или даже отдельных общин из одной конфессии в другую, что случалось и раньше. Скорее всего более реально естественное умирание некоторых общин и как следствие развал церковной структуры, в таком случае оставшиеся группы будут присоединяться к другим, как правило близким себе согласиям.

– Существует ли у ДПЦ диалог с Комиссией РПЦ МП по делам старообрядчества. По нашим сведениям, практически, ни единого храма или иконы из числа экспроприированных РПЦ МП не было возвращено ДПЦ. Возможно, ДПЦ просто не предъявляло соответствующих притязаний?

– ДПЦ не поддерживает никакого диалога с комиссией РПЦ МП по делам старообрядчества, равно как и с другими комиссиями как РПЦ так и других церквей. Цели и задачи таких комиссий как правило не соответствуют тем целям которым следует ДПЦ. Так упомянутая комиссия РПЦ скорее проводит деятельность направленную на привлечение старообрядцев в лоно РПЦ и преемственно продолжает политику «единоверия» которую вела официальная церковь в Российской империи с 1800 года.

Что касается возвращения имущества изъятого у староверов в пользу РПЦ, то это вопрос доброй воли руководства РПЦ МП, которое само знает какое имущество ранее принадлежало староверам, так скажем старопечатными книгами в РПЦ сейчас не пользуются, но и передавать староверам они их тоже не намерены. Самим же староверам доказать свои права на такое имущество довольно сложно, так как иконы и другие предметы обихода не маркировались и не регистрировались и теперь за редким исключением невозможно документально доказать их старообрядческое происхождение.

К сожалению в наше время наблюдается совсем другая практика, когда изъятые и конфискованные у криминальных структур иконы, даже когда известно их старообрядческое происхождение, представителями властей передаются в храмы РПЦ. Часто адресат передачи зависит от личных предпочтений ответственного за возвращение чиновника. Правильным было бы организовать независимую комиссию с привлечением специалистов иконографии, которая смогла бы проводить экспертизу и определять дальнейший адрес передачи икон и др.

Я думаю в этом деле свою ключевую роль должно сыграть государство, которое должно взять на себя роль арбитра и не предвзято контролировать передачу церковных ценностей историческим владельцам.

В ДПЦ существует комиссия по возвращению церковного имущества, которая ведет по этому вопросу переписку с общинами, в случае необходимости подаются заявки и некоторое имущество уже было возвращено либо предоставлена компенсация в виде равноценной замены. На местном уровне для решения подобных вопросов имели место контакты с представителями РПЦ.

– Диалог ДПЦ с российскими властями пока не виден. Каковы, на Ваш взгляд, его перспективы? Поддерживают ли в правительстве инициативу по возвращению ДПЦ принадлежавших ей ранее храмов? Планирует ли ДПЦ открывать свои учебные заведения и общественные организации?

– В отличии от контактов с РПЦ или другими церковными деноминациями, у ДПЦ есть заинтересованность в контактах с государством, которые могли бы быть взаимно полезными, однако как нам видится в настоящее время такого интереса нет у самих властей. В период существования СССР представители ДПЦ всегда принимали участие в социальных и миротворческих мероприятиях, в 1990е годы представитель ДПЦ так же входил в консультативный совет по делам религий при Президенте Российской Федерации. В настоящее время ДПЦ не была приглашена и соответственно не представлена ни в одной из представительских организаций при структурах власти. В консультативный комитет по делам религий сейчас входит глава РПсЦ митрополит Корнилий и наверно руководство страны хотело бы видеть его как представителя всего старообрядчества, однако это не так. ДПЦ является крупнейшим объединением староверов-безпоповцев и не признает митрополита Корнилия как выразителя интересов старообрядчества. Если говорить о всем старообрядчестве, то представители РПсЦ составят примерно лишь третью его часть.

Из стран ближнего и дальнего зарубежья самая многочисленная паства ДПЦ проживает именно в России, но при этом ДПЦ в России остается самой бесправной, по сравнению с братскими поместными Церквами. Так у ДПЦ Прибалтийских стран и Польши существуют отдельные договора и законы об отношениях ДПЦ и государства. ДПЦ в России признана традиционной конфессией, но каких либо преимуществ от этого не имеет. Создается впечатление, что политика руководства направлена на вытеснение небольших деноминаций из общественной жизни страны. Права человека и принципы гражданского общества это, прежде всего уважение прав меньшинства, у нас же получается все наоборот. Государство должно оказывать равную поддержку всем традиционным религиозным организациям, либо не оказывать никому.

Говоря о возвращении ДПЦ принадлежавших ей ранее храмов, то этот процесс всецело зависит от существующих законов, и мы надеемся, что какой либо отдельной поддержки правительства в этом вопросе не потребуется. При отсутствии поддержки, важно, что бы не мешали. Часто многое зависит от местных властей, с которыми у нас как правило более тесные контакты чем с федеральной властью, хотя бывает, что местные власти в духовных вопросах полностью ориентируются на местного епископа РПЦ, в таких случаях решить что либо становится намного трудней, бывало даже отказывали в разрешении на строительство Церкви.

Со временем мы все же надеемся активизировать свою общественную позицию, в ближайшие годы мы планируем организовать духовное училище, сейчас уже действует несколько благотворительных фондов, в дальнейшем так же будет вестись работа социальной и просветительской направленности. При поддержке государства мы готовы организовывать и культурно-просветительские общественные организации, которые бы развивали традиционную русскую культуру сохраненную староверами, популяризируя ее в нашем обществе и тем самым оздоравливая его.

– Число выступлений и заявлений руководства ДПЦ в светских СМИ и в ходе крупнейших общенациональных акций, таких, например, как только что завершившийся Всемирный Русский Народный Собор, крайне ограничено. Не слышны отклики на злободневные события и вызовы времени. Между тем, ДПЦ является одним из самых многочисленных обществ беспоповцев. Почему так неотчетлив и неактивен социальный и нравственный голос ДПЦ?

– Прежде всего социальное и нравственное служение надо вести в своих приходах и заботиться о духовном воспитании собственных прихожан. К тому же у нас в церковном управлении нет отдельных сотрудников, которые все свое время уделяли бы церковной политике и общению с внешним миром. Основной упор в работе делается на внутреннюю миссию. К сожалению большинство наставников в общинах это люди пожилого возраста, которым уже сложно следить за событиями и тем более как то на них реагировать, но они переживают за свою страну и известны случаи когда совершались соборные панихиды и молебны если можно так сказать общественного плана. В частности мне известны случаи когда молились панихиды за погибших на подводной лодке «Курск», за погибших в Чечне бойцов Пермского ОМОНа, недавно в память о блокадниках Ленинграда и др.

Для христиан ДПЦ важной является сама молитва Господу Богу. Руководство ДПЦ не стремится публично выказывать свою социальную позицию и демонстрировать лояльность общественной политики государства, зарабатывая какие то политические дивиденды, чтоб понравится властям. Мы стараемся жить по Христовым заповедям и приносить пользу стране и спасение своей Душе, так как у нас получается, по мере своих возможностей.

– Самосознания россиян переживает сейчас глубокий кризис. Уровень моральной деградации народа достиг небывалых размеров. В СМИ идет наглая пропаганда разврата и всевозможных пороков, перед которой большинство русских оказалось духовно беззащитно. В этих условиях готова ли ДПЦ к диалогу с представителями светского общества, который помог бы положить начало его нравственного возрождения? Как сказалась эрозия общества на прихожанах ДПЦ?

– Тлетворное влияние массовой культуры привело к тому, что была утеряна связь поколений, передача традиций от отцов детям и от стариков внукам почти не произошло. Теперь страшны не физические гонения, а духовные, со всех сторон, из газет и журналов из телевидения и радио обрушивается огромный поток информации, если раньше воспитание шло в семье и в Церкви, то сегодня воспитывает улица, унифицируя и обезличивая людей. Так и многие прихожане ДПЦ староверами остаются больше по названию, не соответствуя по своему внутреннему духовному миру христианским нормам, не зная собственных духовных традиций и культуры.

Необходимо вести работу по преодолению такой ситуации, чтоб прихожане имели возможности противостоять пагубному влиянию глобализации, когда почти все подчинено политической или социальной конъектуре, а душа и спасение отходят на второй план. ДПЦ в этих условиях готова вести диалог с представителями светского общества для решения задач по духовному и нравственному воспитанию. Со своей стороны если будет поддержка общества мы могли бы более широко вести работу по воспитанию подрастающего поколения, организовывая как воскресные школы, так и проводя различные мероприятия. Особую роль в этом могли бы сыграть общественные организации.

– Старообрядчество во многом держалось благодаря устоявшемуся традиционному быту. Он воспитывал любовь старообрядца к иконе и его моральные идеалы — уважение к старшим, заботу о младших, взаимовыручку, честность. Именно быт, благодаря системе норм в еде и одежде, был охранителем своеобразия старообрядцев. Не оказалось ли нынешнее тотальное разрушение быта и социальных структур для поморского старообрядчества роковым, не нанесло ли это древлеправославной вере урона большего, чем закрытие храмов и аресты наставников в советское время?

– Разрушение традиционных устоев нанесло большой урон не только старообрядцам, но и другим конфессиям и народам. Староверие за советский период кроме храмов и своих святынь потеряло и экономическую опору в виде купечества и крепкого мещанско-посадского сословия. Но роковым оно не стало, по словам Христовым и врата адовы не одолеют его Церковь. В наше время мы должны заботится о спасении человеческих Душ, а не сокрушаться о потерянном.

Что касается традиционного быта, то следовать ему возможно и в современных городских условиях. Что сейчас мешает людям почитать иконы, уважать старших, заботиться о младших, прилежно трудиться, соблюдать христианские нормы и молиться во славу Божию? Равным счетом ничего! А соблюдение этих норм должно атрибутом не своеобразия старообрядчества, а быть присуще всему обществу считающего себя христианским.

– Долгие годы наставниками поморцев становились почти исключительно малообразованные старики. Однако в последнее время все новые наставники — молодые интеллигенты. Что, на Ваш взгляд, оказывается актуальным для современного человека в старообрядческой традиции, что вновь к ней притягивает?

– Точнее сказать малообразованные старики часто становятся наставниками в последние годы, так как уже ушло то поколение которое еще успело получить воспитание до войны. А то, что наставниками стали становиться до вольно молодые люди, это прежде всего результат окончания запретительной политики проводившейся в советские годы. Надеемся что с началом регулярных духовных курсов количество молодых наставников будет только увеличиваться. В современное время молодых людей притягивает к старообрядчеству прежде всего Вера и желание следовать традициям своих благочестивых предков, а приходящих из официальной церкви привлекает прежде всего, как раз та самая строгость в богослужебных чинах и церковных традициях которые сумели сохранить староверы.

– Входит ли в планы ДПЦ ре-миссионирование российского населения, в частности, молодежи? Тактику РПЦ МП в этом процессе составили предлагаемая старшему поколению национальная и консервативная идеология. Для молодежи была зарезервирована рок-тематика и молодежная активность, наподобие комсомольской. А что предполагает использовать для решения этой задачи ДПЦ? Насколько, на Ваш взгляд, современная молодежь будет в силах воспринять обрядовые требования ДПЦ, довольно-таки тяжелые для современного человека? Осознают ли поморские наставники невозможность восстановления в полном объеме всех прежних суровых требований, предъявлявшихся к верующим в прошлом веке, готовы ли поморцы пойти на некоторую либерализацию церковной жизни?

– ДПЦ не ведет и не планирует вести широкой миссионерской деятельности во вне, основная миссионерская цель это внутреннее просвещение и воцерковление потомков староверов, которые часто бывают крещены, но имеют слабое представление о своих корнях, традициях и культуре. Для этих целей вот уже почти 10 лет ведется активная молодежная работа в Церкви, организуются молодежные встречи, всероссийские и международные съезды, летние лагеря на природе. В последние годы эту работу стали переносить на места, созывая региональные молодежные слеты и организовывая воскресные школы, с этого года начнет свое издание Молодежный вестник ДПЦ и журнал «Староверие».

Непонятен вопрос о восстановлении прежних суровых требований? В Церкви не планируется ничего не упразднять и не восстанавливать, так как в общинах сохранен традиционный уклад и чинность проведения служб, так службы служились и сто лет назад и триста и тысячу. Что же касается каких либо «строгостей», то часто именно молодежь становится более последовательной сторонницей их соблюдения.

Либерализация церковной жизни не возможна, можно допустить упрощение традиционных установок у себя дома в быту, но не в Церкви, так как Церковь живет по своим канонам и правилам, менять же какие либо основополагающие установки пытаясь упростить церковную жизнь не приемлемо, именно такое упрощение в Церкви и привело в 17 веке к трагическому расколу.

Вот вы говорите о тяжелых обрядовых требованиях, но эти самые требования не стали тяжелее чем были у наших бабушек и дедушек, может это мы стали более слабыми и малодушными и просто не желаем соблюдать заповедей Божиих и посещать регулярно церковные службы? Но ведь никто и не заставляет всему этому следовать, но в таком случае можно ли будет считать себя христианином? Ведь Христианин это, прежде всего человек, живущий по Христовым законам.

Господь создал человека со свободной волей, и человек сам волен выбирать между добром и злом, между христианством и «легкой» современной жизнью…

– Президент РФ Владимир Путин неоднократно подчеркивал, что необходимым условием возрождения России является консолидация ее граждан. Чем в этом смысле духовенство и паства ДПЦ может быть полезно нашей стране?

– ДПЦ всегда выступало за общехристианские нормы, за духовность и нравственность в обществе, воспитывая эти качества среди своих прихожан. Основой общины является крепкая христианская семья, и что как не крепкая христианская семья должна быть опорой государства. А для этого и государство должно поддерживать политику направленную на поддержку таких семей, на духовное воспитание и сохранение традиций.