Преследуемых в России староверцев бежавших на окраины государства и в сопредельные страны в 19 веке современники в Восточной Пруссии официально называли – филлипоны. Сегодня этот термин употребим в названии сайта польских староверов.Мы продолжим разговор о староверах Польши и о судьбе Войновского монастыря (см. «Меч духовный » №14 стр.8-9.).

Итак, 1865 год. Из Москвы в Мазуры приезжает инокиня Евпраксия (в миру Елена Петровна Дикопольская). Она выкупает Войновский монастырь и прилегающие к нему земли. К ней примкнули оставшиеся инокини из монастыря в Пупах, который основал Павел Прусский. Судьба сего монастыря была печальной – он сгорел перед отъездом Павла Прусского. В 1897 в женском Войновском монастыре проживало 25 лиц, среди них 8 послушниц, остальные старики и калеки. Женская обитель к 1909 году достигает полного расцвета. В монастырь прибывают новые послушницы. Поступают денежные сборы, старые иконы, книги. К 1914 году в Войновском монастыре проживают уже около 40 инокинь и послушниц. С началом первой мировой войны он вновь приходит в упадок. Многих инокинь немцы вывезли. Монастырь подвергся разграблению. К 1925 году в монастыре проживают 12 инокинь и столько же послушниц. 1939 год – 7 инокинь и 10 послушниц. Вместе с ними в монастыре живут больные, сироты, старики. В это время он переходит в поморское согласие. 1920 –1930г.г. – время экономических проблем. Монастырю принадлежат 30 гектаров земли. Содержится скот – 8 коров и 3 лошади. Инокини ловят рыбу, благо рядом большое озеро. Продают молоко, ткани, которые вырабатывают для собственных нужд.

В годы 2-мировой войны монастырь не пострадал, но жизнь монастыря начала постепенно угасать. В мир иной уходили постояльцы – об этом свидетельствует рядом расположенное кладбище. Число насельниц стало сокращаться до считанных единиц.

Далее мы предлагаем рассказ местного краеведа Василия Арефьевича Федотова, который является членом совета Войновской старообрядческой общины:

- Монастырские жили бедно. Не было у них ни телефона, ни света. Нашелся такой гражданин, который имел машину, возил товары и предложил помощь монастырю. Естественно, ему понравилось это место: на холме хорошие монастырские постройки, внизу озеро. Он провел здесь свет, телефон. Сделал необходимый ремонт. Перед своей смертью инокиня Антонина сделала завещание, разделив все имущество на три части. Одна часть – поляку-католику Леону Людвиковскому, который по завещанию должен был обеспечивать нормальную жизнь до скончания двум оставшимся старицам. Им же осталось две другие части. Было это в 1972 году.

Власть почувствовав, что все перейдет в частные руки, прислала работников музея. Из монастыря были забраны 20 икон, якобы для консервации. Сегодня эти иконы, как и часть вывезенных книг, находится музеи в Ольштыне. Теперь работники с гордостью говорят, что они - единственный в мире музей, который можно назвать музеем икон.

В 1992 году матушка Антония скончалась. Сегодня здесь живут две старицы: Ефимия
(Кушнер, 1916 года рождения) и Елена (Стопка, 1912 года рождения).

На минуту прервем рассказ. Наша встреча была в октябре прошлого года. Мы хотели посетить стариц, передать наши газеты. Но нынешний хозяин сказал, что старицы не с кем не общаются, по русски не понимают.

Продолжим рассказ Василия Арефьевича Федотова.
- По поручению ЦС староверов Польши я занимался вопросом монастыря. В 1994 году между паном Людвиковским и староверами Польши, России и Прибалтики велись разговоры, велась переписка о выкупе доли, принадлежавшей Л.Людвиковскому. Он предложил нам выкупить его долю за 1 миллион долларов. Мы имели лишь 200 тысяч долларов. Мы интересовались теми, кто желал бы поселиться в монастыре. К сожалению, на тот момент желающих не было.

В 2002 году пан Людвиковский умер. И себя, и свою жену, и какого-то еще друга он завещал положить на кладбище, где покоятся бывшие насельницы монастыря. Вы и сами видели, во что превратилось кладбище: среди наших скромных деревянных крестов в начале кладбища мраморные плиты Людвиковского! Сегодня в монастыре хозяйничает его сын. Он превратил монастырь в объект туризма. Конечно, если бы появились желающие поселиться в монастыре, мы бы искали деньги. Привлекли бы староверов всего мира, в том числе, и из Америки.
Вот такая грустная история. Как говорится «что имеем не храним, потерявши – плачем». Я всем задавала вопрос: «Ну, почему католик пришел на помощь, где же были наши староверы?» Ведь рядом находятся старообрядческие деревни. К сожалению, ответом была – тишина.